НАШ ОБЩИЙ ДРУГ МИШЕЛЬ
Россия - край чудес. Ее умом не мерить.
Она летит стрелой в таинственную цель.
Но кто же те стрелки? Прошу любить и верить,
Что вот один из них - наш общий друг Мишель.
Наш общий друг Мишель - противник непотребства.
С экранов и страниц разврат глядит в лицо.
Чтоб обуздать разврат, отыскано им средство:
Кто будет впредь блудить - откручивать яйцо.
Наш общий друг Мишель - поборник прав печати.
(Имеется в виду гербовая печать).
А всех клеветников заставит замолчать он
И выбъет объектив, коль станут докучать.
Наш общий друг Мишель - верней не сыщешь друга.
Он за своих - горой. Моральный принцип в нем.
А если продает, то лишь с большой натугой,
И не по одному, а сразу всех гуртом.
Наш общий друг Мишель - политик искушенный.
Его не искусал лишь тот, кто без зубов.
Иных сдают в утиль, а он, неугомонный,
Почистится слегка - и снова в бой готов.
Наш общий друг Мишель - любитель генералов.
Он генерален сам - и в этом весь секрет.
Галдят его птенцы. Им вечно мало, мало!
Но он накормит их. А нас с тобою - нет.
Наш общий друг Мишель - великий миротворец.
Он вряд ли знает сам где ложе, где приклад.
А если зашумит какой-нибудь народец,
То есть кого послать. Их умиротворят.
Наш общий друг Мишель - ах, он такая душка!
Премилый толстячок. Почти Наполеон.
Не в силах отличить кормило от кормушки,
Но первых два ряда все ж перестроил он.
Откуда столько сил, ума и благородства
В размерах, на Руси невиданных досель?
Все из крыловских строк - "Медведь на воеводстве".
Классических кровей наш общий друг Мишель!
* * *
Я верю: будет время - всем народом
Мы будем по садам и огородам
За перестройщиками с кольями гоняться.
(Конечно, если огороды сохранятся.)
Дух сосланный, забывший пригрешенья,
Дух сосланный. Не жизнь, а отбыванье.
ИЗ ПИСЬМА.
Ах, до чего нам жалко дядю Сашу,
Итак, он, значит, варит эту кашу,
Но в магазине тихо и пустынно,
Увы, все в прошлом - города и годы,
Кружит перед глазами кашевара
Но даже в этом грустном положеньи
И в этом, мы считаем, - сила духа,
Буддисты считают,
что если бог или небожитель ведет себя плохо, он может быть понижен в звании
и в следующем воплощении родиться человеком, естественно, ничего не помня
о своем небесном прошлом. Это учение о карме. Где-то я читал что-то подобное, о ссылке на землю в качестве наказания и в человеческом облике с потерей памяти о своем прошлом какого-то космического супера. Сам я после развода оказался на Камчатке (больше было некуда) без потери памяти, но с потерей всех друзей , что хуже. Но дело не в этом, а в том, что я способен на большее, чем все время приходится заниматься. Ой, да и вы тоже пашете ниже своих способностей! Это постоянное ощущение невостребованности угнетает.
Дух сосланный, наказанный жестоко
НОЧНОЙ ПОЛЕТ БЛЯХИ-МУХИ НАД СТРАНОЙ ДУРАКОВ
Лишеньем памяти, амнезией сиречь,
Заброшенный в край Дальнего Востока
(Ведь надо же куда-нибудь упечь?)
Забывший небеса, которые отрек,
Забывший даже факт земного воплощенья -
Какой там дух! Обычный человек.
Вот только под лопатками болит.
Зудит и жжет. Болеть - мое призванье.
Пойду к врачам - опять радикулит.
Который под лучем нездешних звезд
Сидит и варит рисовую кашу,
Поскольку в обиходе крайне прост.
Слеза стекает по небритью щек.
И хочет он испить забвенья чашу,
Хоть это и считают за порок.
И только минеральная вода
Невинная - в отделе бывшем винном.
Прошли, прошли застойные года.
Друзья, к которым в гости он ходил...
И, вспоминая славные походы,
Он плачет, словно нильский крокодил.
Воспоминаний пестрый хоровод.
Он вспоминает девушку Тамару -
И тут уже белугою ревет.
(Был сир и монсеньер, стал сир и наг)
Он помнит дату Томина рожденья
И ей желает всяких разных благ.
Для Саши характерная черта.
А ты совсем испортилась, старуха,
И писем мне не пишешь ни черта.
НА ВЫСОТЕ 9000 МЕТРОВ
Летала бляха-муха над грешною землей.
Внизу шумела глухо страна перед войной.
Внизу струили реки мазут или говно.
Роптали человеки, не жрамшие давно.
Там лидеры взывали к единству СССР.
Там мощно рокотали моторы БТР.
Там ночь на смену ночи спешила вместо дня.
Там где-то среди прочих присутствовал и я.
Летала бляха-муха, сверкая медью крыл,
Над мором и разрухой, как ангел Азраил.
Унылый, непрестанный, фатальный, как чума,
Тех крыльев звон стеклянный сводил меня с ума.
В трамвае, на диване, в компании дружков, -
Я чувствовал вниманье фасеточных зрачков.
В погоне за кефиром и среди прочих дел -
Я слышал звук над миром. И этот звук - звенел!
Летала бляха-муха. И где же витязь тот,
Кому хватило б духа следить ее полет?
Она звенит над ухом, пугая и губя...
Ах муха, бляха-муха, кто выдумал тебя?
ДЯДИСАШИЗМ N2
У дяди Саши есть в большом запасе груши.
Он видимо их плохо оббивал.
У дяди Саши голос нынче скушен -
Ему давно никто не подпевал.
У дяди Саши в кошельке его тяжелом
Тяжелые железные рубли.
Он кончил школу. Он совсем ушел из школы.
Он как цветок валяется в пыли.
Он лупит в дверь ногой - его не слышат.
(А время уж бокалами звенеть)
Тогда он лезет под ночным дождем на крышу
И машет крыльями в надежде полететь.
Лети мой дух! Лети! А тело слишком бренно.
Вам сверху видно там, на голубой звезде?
И в темноте прибоя шум и шорох пены.
Ах, пива выпить бы, да нет его нигде.
ПОДРАЖАНИЕ МИХАЛКОВУ
Кто не спит в ночной тиши? Совесть чья велит "пиши"?
Кто не знает веры в Бога и в бессмертие души?
Он не старый алкоголик, не куритель табака,
Взгляд его устал и горек, он сутулится слегка.
Это гений и поэт?
Нет.
Кто свергается с вершин, ускользая от машин,
На скрипучем лисапеде, как последний сукин сын?
Фарой заднею сверкая, устремляя в вечность взгляд,
Он летит - и дружной стаей матюки за ним летят.
Может это Пан Спортсмен?
Хрен!
Кто, встречая женский пол, в страхе прячется под стол?
Извлекаемый оттуда, ковыряет ножкой пол?
Посылая женщин ... (подальше), прикрывая горстью пах,
Исполняя роль монаха в тренировочных штанах,
Он наверное кастрат?
Вряд.
Кто вперяется в дисплей словно Фауст наших дней?
Кто перстами тычет в клавиши Ван-Клиберна быстрей?
Засыпает в туалете, забывает выпить чай,
И его в минуты эти лучше ты не задевай.
Он поклонник гашиша?
Ни шиша.
Кто не ходит по кино? Кто с утра глядит в окно?
Кто загнал свой телевизор, заявляя "все равно"?
Это, дети, дядя Саша, он советский инженер,
И с него в условьях наших можно смело брать пример.
Потому что каждый знает, что в Союзе в наши дни
Оставаясь, выживают сумасшедшие одни.
И подонки всех мастей.
Что честней?
За окошком ни души. В кошельке моем шиши.
На душе насрали кошки и удрали в камыши.
Летний вечер, окнами на запад.
Солнце низко. Бьют косые тени.
Зелень листьев. Рябь на глади моря.
Облака над дальними горами.
Я открыл окно. Прекрасен запах
Йода с моря, листьев и цветений.
Я не чую гирь ни счастья и ни горя.
Ни цепей долгов и обещаний.
Я открыл окно. На подоконник
Встал. Взмахнул, как крыльями, руками.
В воздух бросился, как в воду - чудо!
Воздух держит, я плыву, я - птица!
Ветер холодит мои ладони.
Я не знаю, что там - за горами.
Мне не нужно знать...
Мой папа шел по Невскому в двенадцатом часу.
Он был такой задумчивый, он ковырял в носу.
Он знал, где выпить кофе, где скушать пирожок,
Но где я нынче спряталась, он выяснить не смог.
Мой папа спал в троллейбусе, решив не делать дел.
Троллейбус шел по Купчину, а папа в нем сидел.
В такую жаркую жару все покупали квас.
И я бы кружку выпила, но папа спит сейчас.
Мой папа на Васильевском в ужасную грозу
Промок насквозь до ниточки, но все искал козу.
Хотел он видно молока, но тут под дождь попал.
У нас как раз бутылка есть, а папа и не знал.
Мой папа над проспектом пролетал, как самолет.
При этом вниз он не смотрел, не знал, кто там идет.
А я как раз из школы шла, когда он промелькнул.
Ему хотела помахать, но он и не взглянул.